Что-то я загнала себя в грусть и тоску, что перед Новым годом совсем не есть хорошо, а потому напишу-ка я о чем-нибудь веселом, например, о том, как мой брат (он нем можно почитать тут http://evaevg.livejournal.com/2479.html и тут http://evaevg.livejournal.com/6555.html) таки женился.
Итак, эпохальное событие под названием свадьба Лелика.
Дело было в 2010 году, Ольга, невеста брата уже ждала ребенка, так что, дабы не омрачать светлый и неземной образ чистой невестой прозой жизни в виде выпирающего живота, свадьбу решили не откладывать.
Замыслено все было так: 6 февраля – регистрация в Москве, 14 февраля венчание в Константиновске (это Олин родной город, Ростовская область, 17 тысяч жителей, не хухры-мухры).
Однако, 27 января выяснилось, что 14 февраля начинается великий пост, и до самой пасхи венчать никого нельзя. Почему священнику славного города Константиновска эта счастливая мысль пришла именно 27 января, а не 2 февраля или непосредственно в день венчания можно считать большим везением, до 27 января, видимо, священник находился в легком помутнении рассудка, поскольку ничего против венчания не имел.
Итак, 27 января это сообщение свалилось на нас, ничего не подозревающих. Любые нормальные люди в такой ситуации, естественно, после пожеланий забывчивому священнику и его родственникам долгих лет здоровья и всяческих благ, перенесли бы венчание на более поздний срок. Например, апрель, чем не замечательный месяц. Или, к примеру, май, тоже вполне ничего себе. Ну, даже если принять во внимание, что Ольга беременна и ей не хотелось венчаться с очевидным животом, в конце концов, не горит же, венчание – дело добровольное, можно и после родов обвенчаться. Ну, это я о нормальных людях, брат же мой - личность в некотором роде неординарная, литературно выражаясь, а по-простому, пизданутая личность, чего уж скрывать. И главным аргументом ко всем последующим действиям (я бы даже сказала – навязчивой идеей) служило только одно – свадьба и венчание должны быть в феврале. И точка! Никакие возражения не принимаются! Все остальные члены семьи могут свои мнения засунуть куда подальше. Я думаю, что и священник в принципе должен был это тоже сделать, тоже мне, придумали какой-то пост, когда Лелику венчаться приперло. Но священник сослался на бога, а тут, как известно, рыпаться бесполезно, богу до Леликовых навязчивых идей фиолетово.
Короче, дитятко наше орет, что венчаться надо незамедлительно, маман натурально пьет валокардин и прочую лекарственную хрень, Оля молча на это смотрит. А виноват кто? Думаете священник? Или Великий пост, некстати случившийся? Неправильно. Виновата, конечно, я, любимая старшая сестра Женя, которая некстати брякнула, что поскольку церковь у нас теперь сильно дружит с государством, то процедура венчания без свидетельства о регистрации брака не производится. Ну, закон они такой там у себя в церкви приняли, заметьте, абсолютно без моего участия, то есть я этот закон не лоббировала. Просто случайно об этом знала. Мое заявление привело братишку в дикую ярость. Я стала врагом номер один, как скотина, мешающая счастью ближайшего родственника. Думаете, это Лелика остановило? Правильно, Лелика, решившего обвенчаться, как выяснилось, остановить может только ядерная война, да и то не факт. По-крайней мере, церковные законы не выдержали его натиска. Пост перенести не удалось (поздняк, видимо, было уже метаться), а вот венчаться до регистрации оказалось можно. Если такому придурку как Лелик это сильно приспичило. А приспичило сильно. Священник повыкобенивался слегка, но добро дал, одна проблема – венчание должно было произойти 31 января, то есть не в феврале. А Лелику надо было именно в феврале (видение ему что ли было, или просто навязчивая идея). Думаю, только отсутствие времени спасло наш календарь от глобальных изменений, как, например, объявление 31 января 2010 года 1 февраля по просьбам шизанутой части населения. Но Лелик и тут нашел выход (находчивый паренек, как оказалось) – просто празднование венчания должно закончится в феврале, или проще: ни один гость не покинет банкет, посвященный венчанию, до полуночи. Вообще, если бы Леликовские таланты были направлены на что-нибудь полезное, был бы он великим, как пить дать. Какая глубина мысли, какие пробивные и организаторские способности! Какой масштаб!
Далее события разворачиваются следующим образом. В среду 27.01 был побежден священник, а заодно и все пытающиеся роптать родственники (дед, мама, я, родители Оли, Олин брат, невеста Олиного брата и пр.). Причем не просто побеждены, а переорганизованы на новую дату. Отъезд намечался на четверг 28.01. Спасибо, хоть не в среду, хотя Ольга потом призналась, что такая мысль Лелика посещала. Типа все сразу подпоясались и рванули в Ростовскую область. Слава богу, эта мысль не задержалась в его голове. Но четверг – крайний срок. Мои робкие возражения по поводу работы, ребенка, личных планов никто вообще не слушал. Мама заявила, что я должна представлять все наше почтенное семейство на этом торжестве и хоть сдохни. Честно говоря, сдохнуть было очень соблазнительно, но мне не дали этого сделать, видимо, потому что мой труп вряд ли смог бы достойно представить интересы нашей семьи в Константиновске и произвести благоприятное впечатление на родителей невесты. Да и транспортировка трупа дело хлопотное. Для перевозчиков. Потому что, будучи трупом, я, верняк, получила бы от поездки куда как больше удовольствия. Так что среда у меня вышла бурной и деятельной. Поскольку после работы мне надо было встретиться с коллегами по старой работе (отменить не получилось, т.к. я должна была передать Таньке полис), встретиться со знакомой, которой я должна была передать какие-то вещи, решить, что надевать на венчание и собрать сумку. Причем последние пункты этой программы должны были выполняться в изрядном подпитии, так как от бывших коллег по работе трезвой я еще ни разу не уходила. Мама, правда, настаивала еще, чтобы я разобрала елку, но тут я была тверда. Елка – это, согласитесь, перебор.
Надо сказать, что программу я выполнила с блеском и в четверг была совершенно готова к подвигам. Для исполнения подвига мне надлежало прибыть к шести часам на Ленинградский вокзал, от которого отходит автобус, как уверял Лелик, непосредственно до пункта назначения. Я – девушка доверчивая и брату поверила.
На эту авантюру Лелик собрал офигительную команду. Шесть человек. Представьте, Ленинградский вокзал, куча сумок (везется платье невесты, костюм жениха, два пакета жратвы для Лелика в дорогу и пр.). Над этим великолепием возвышается двухметровый жених в солдатских ботах, кожаных штанах, летной куртке и кожаном летном шлеме. Слегка небрит, в меру пьян – мечта, а не мужчина. Друг жениха Дима (22 года), невеста Оля (25 лет), брат невесты Сева (22 года, накануне прибыл из Ростовской области, чтобы встретить свою невесту, прибывающую в Москву то ли из Тверской, то ли из Новгородской области), невеста брата невесты Таня (20 лет). Рядом с моим колоритным братцем выглядят группой детского сада, вывезенной на экскурсию. Ну и я с работы – тридцатипятилетняя женщина в образе «офисная сука» - шпильки 10 см, прическа, макияж. То ли воспитательница этой группы, то ли просто случайная тетя, затесавшаяся среди детишек. Билеты продаются тут же из какой-то припаркованной у площади машины. Автобус подается почему-то без опозданий и поражает меня сразу. Помнится, как я рассекала на комфортабельнейшем автобусе по Финляндии и Швеции? Так вот. Гавно были те автобусы по сравнению с простым рейсовым Москва - Ростов-на-Дону. Даже патриотизм во мне проснулся, ни фига себе автобусы на наших внутренних трассах рассекают, буржуи дохнут от зависти. Двухэтажный красавец, все автоматизировано. Народу почти нет. Умный Лелик купил козырные билеты – самые первые на втором этаже. Садишься – а перед тобой стекло во все стену с шикарным обзором, пространства перед сиденьями достаточно, чтобы вытянуть ноги даже Лелику! Сказка! Садимся. Мне сразу дают пожрать и выпить. Жизнь налаживается! Но расслабилась я рановато!
Шесть вечера. Мы на Ленинградском вокзале. Трасса в Ростов-на-Дону начинается на Каширском шоссе. Еще раз, будний день, шесть вечера, самый что ни на есть час пик. Стекла запотевают минут через пять (то есть хрен тебе, а не шикарный обзор). Ладно, думаю, все равно темно, что я в Москве не видела, обойдусь без зрелищ. Через час даже самые стойкие и пьяные (то есть Лелик, я и Дима) начинают чувствовать некий дискомфорт. Небольшой мозговой штурм проясняет ситуацию, не без помощи архитерпеливой Оли, которая в силу своей трезвости уже минут сорок как поняла простую вещь. В автобусе холодно. То есть, в салоне топят, но наши козырные места почему-то не отапливаются. Сидящие во втором ряду Сева и Таня чувствуют себя прекрасно, а мы как-то не очень. Оля печально перебралась на свободные места в салоне, благо их было предостаточно, а мы втроем, уже ополовинив Леликовскую десантную флягу с водкой, бодримся и пытаемся возмущаться. Для переговоров был послан самый адекватный и трезвый Дима. Он отловил на первом этаже некую тетку, типа проводницы или что-то в таком духе, которая пообещала ему, что когда доберемся до метро «Красногвардейская», водитель все обеспечит. Мужественно пьем водку и ждем обещанного. Ноги мерзнут, руки мерзнут, я начинаю сомневаться в правильности своего решения (хотя, в мое оправдание, от меня ничего не зависело, я жертва обстоятельств, и, наверняка, если бы я отказалась, то поехал бы мой труп, что было бы более комфортно, но гораздо менее весело и интересно). Утешало только наличие пустых мест, причем на втором этаже их было больше двух третей от всего салона.
Восемь вечера. Метро «Красногвардейская». За бортом минус семнадцать. Слегка напрягает мысль о том, что стартанув в половине пятого с работы с «Белорусской» на «Красногвардейской» я была бы максимум через час. Причем полчаса из них я бы ехала в очень теплом вагоне метро, читая интересную книгу. Но я как завзятый оптимист гоню эту мысль. Выходим покурить. По дороге нас чуть не сметает толпа народу, желающая ехать в нашем автобусе. Тут мой оптимизм реально пытается сдохнуть, так как я понимаю, что пустых мест больше нет и ехать нам придется без отопления в течение пятнадцати часов. Ласково спрашиваю братика, какого хрена, он купил билеты на эти VIP-места и почему бы не взять сразу билеты от Красногвардейской, чтобы не рассекать всю Москву по пробкам. Вопросы эти, как ты понимаешь, риторические, поэтому наш разговор носил несколько абстрактный характер, предлоги «в» и «на» были самыми приличными. Вернувшись в автобус, окончательно окоченев, понимаю, что свободных мест практически не осталось. Осталась только слабая надежда, что водитель все-таки нажмет некую волшебную кнопку и нам станет тепло. Для ускорения процесса и устрашения водителя на переговоры отрядили Лелика. Чуда не случилось. Нам сообщили, что эти места не отапливаются и предложили занять свободные места.
Свободные места были – аж пять штук. Три – в самом конце салона, туда мы поместили Лелика, на центральное место, чтобы он мог в проход выставить свои ходули и Ольгу, трогательно зажавшуюся между женихом, свадебным платьем и полутора пакетами жратвы для Лелика в дорогу. Нам с Димой достались места рядом с выходом. Прямо перед нами большой экран телевизора, колонки, как выяснилось, тоже над нами и ни фига не выключаются. Каждые два часа автобус останавливается и нас обдувает прохладным и бодрящим ветерком. Включают фильм – какая-то патриотическая америкосовская вещичка о войне с Мексикой за штат Техас. Закутываюсь в шубейку, отгораживаюсь от кина капюшоном, пытаюсь заснуть. Через минут двадцать на экране начинается нешуточная схватка – наглые мексиканцы пытаются выбить героических американцев из какого-то форта. Мушкеты палят так, что мне кажется, стреляют где-то непосредственно в салоне. Пью водку, пытаюсь не обращать внимание на пальбу и крики осажденных. Почти засыпаю. «Остановка пятнадцать минут» и ледяной ветер из открывшейся двери. Выхожу, курю, пью водку. Поехали. Пытаюсь заснуть. Ненавижу мексиканцев, американцев, мушкеты, генерала Санта-Анну и всех персонажей этого долбанутого фильма. Пью водку. Кутаюсь в шубу. Почти засыпаю. «Остановка двадцать минут» и новый шквал бодрящего северного ветра. Ненавижу автобусы, водителей автобуса (всех), Лелика, Ростов-на-Дону, город Константиновск, священника, Великий пост и все остальные церковные праздники оптом. Выхожу, курю, пью водку. И так почти до утра. Правда, часа через три американцы все-таки победили мексиканцев и телевизор выключили. Но стали затекать ноги, руки, спина, задница. Водка уже не помогает.
Утро, 29 января. Где-то в восьмистах километрах от Москвы. Очередная остановка где-то среди степей. Хочется чего-то горячего. В палатке продают кофе. Я плюю на свои эстетские и гурманские вкусы, очень хочу горячий кипяточек, сдобренный порошком «Нескафе». Единственное условие, без сахара. Ну не пью я с сахаром, даже вкуса не выношу. Повторяю об этом Лелику раз десять, еще столько же раз повторяю об этом продавщице в палатке. Получаю вожделенный стаканчик. Правильно, с сахаром. Причем, видимо из вредности, сахара там больше, чем кофе, примерно, раза в три. Борюсь с искушением вылить содержимое стаканчика за шиворот Лелику и разнести к чертовой матери палатку. Пью водку.
В салоне начинаем общаться с другими пассажирами, поскольку спать уже бесполезно. Сначала к Лелику пристает добрый дедулька алкаш с предложением забухать. Лелик пьет свою водку, дедулька что-то свое. В процессе разговора выясняется, что автобус до Константиновска не едет. В надежде, что дедулька не трезв и в таком состоянии может ехать хоть в Папуа - Новую Гвинею, причем, не покидая салона автобуса, посылаю Диму собирать информацию. Выясняем, что дедулька, может и пьян, но до Константиновска автобус действительно не едет. Пьем водку. Доедаем еду из второго пакета Лелика. Вспоминаем, что где-то в начале салона едут Сева с Таней и осознаем, что не видели их со вчерашнего вечера. Оля холодеет от ужаса, Лелик семимильными шагами скачет в начало салона. Ребята на месте, живы, здоровы, счастливы. Не хотят ни есть, ни пить, да и вообще абсолютно довольны жизнью. Если учесть то, что у ребят с собой только полбутылки Пепси и упаковочка леденцов Холлс, начинаю верить в волшебную силу любви.
Я смотрю в билет – там пункт назначения Константиновск. Посылаю Диму к водителю. Водитель говорит, что у нас билет с пересадкой и где-то в степях на трассе нас высадят, и кто-то нас подберет. В счастливый исход уже не верится, да и перспектива затусоваться на трассе под холодным степным ветром в ожидании мифического транспорта повергает в уныние. У Димы во фляжке водка уже закончилась. Пьем из фляжки Лелика.
Десять часов утра. Тысяча километров от Москвы. Где-то около города с радостным названием Шахты. Степь да степь кругом. Все тело ломит. Хочется в тепло. Леликовская фляга подходит к концу, пьется как вода. Закуска изничтожена самым прожорливым среди нас (конечно же, женишком, чтоб ему) еще в автобусе. То, что у нас багажа стало на два пакета меньше, на хорошую новость не тянет, мне уже до лампады, сколько у нас сумок. Подходит газелька, куда мы загружаем наши пьяные и усталые тела. Водитель почему-то на вопросы, сколько нам еще ехать отвечает уклончиво. Спьяну переписываюсь по СМС с друзьями, прощаюсь с цивилизацией, Москвой и вообще с жизнью, в голове вертится песня «Там в степи глухой замерзал ямщик».
Полдень. Город Константиновск. Ну, город, это они конечно хватили, зданий выше двухэтажных в городе нет. Правда дома все кирпичные, но, как выяснилось, это вовсе не признак зажиточности местного населения – просто в степи деревьев нет, а кирпичный заводик неподалеку имеется. Зато есть такси. Много. Такое впечатление, что вся мужская часть населения работает таксистами. Стоит такси тридцать рублей, плевать куда, все равно больше десяти минут не проедешь, город заканчивается. Начинаю проникаться провинцией – такси за тридцатку – серьезная заявка на успех.
Нас встречают родители Ольги, ее дедушка и собака Эльза (немецкая овчарка). Собака любит всех на свете, подозреваю, что бандитов и воров она тоже обожает, несмотря на угрожающую табличку на калитке, типа «злая зверюга». Дома бедно, зато тепло и есть еда и самый замечательный самогон в мире. Серьезно, ничего лучше в своей жизни я не пила. По цвету – чистый коньяк, по вкусу непонятно что, но сивухой не отдает. Пьется легко, голова после него как у младенца. Самогон практически полностью примиряет меня с жизнью и российской глубинкой. Я люблю родителей Оли, саму Олю, всех ее родственников, и даже (о, ужас!) Лелика и собаку Эльзу. Остаток дня пьем самогон и едим экологически чистую курицу и картошку.
В процессе появляется потрясающий персонаж – дядя Вова, родной брат Ольгиного отца. Помните, «Любовь и голуби»? Дядя Митя и тетя Шура. Думаете, это преувеличение? Ничего подобного. Дядя Вова, типичный алкоголик, бегающий по соседям от своей не в меру строгой жены, тети Гали. Тетя Галя в поисках дяди Вовы проявляет завидную прыть, названивает по телефонам (по всем ей известным), требует вернуть мужа в семью. Дядя Вова постоянно прячется и убегает. Получаю огромное удовольствие от этого спектакля, действительно, очень похоже на известный фильм.
Вечером мне отводят самую теплую кровать в доме, где я и засыпаю, вполне довольная жизнью.
Продолжение следует....
Journal information