Ну, что было, то было, теперь уже поздно об этом. Никто и не ждал, что жильцы будут сильно париться над мелкими поломками и рьяно наводить чистоту. Понятно – не мое, не жалко. Сама в молодости снимала квартиру, прекрасно знаю эти фокусы. Беда как раз не в этом. Беда в том, что в процесс вовлечена моя мама, и я совершенно оказалась не готова к такому двойному удару по нервам.
Честно говоря, брезгливость у нас – это семейное, я тоже брезглива (не до такой степени, как моя мама – там по ходу фобия и к психиатру). Разница в том, что я ленива и пассивна, а мама – активист с мотором в заднице. И если мне проще забить на некоторые вещи и убедить себя, что не так уж это и важно в этой жизни (пятно на потолке, например, не так уж и заметно, не воняет, ведет себя прилично и жить не мешает), то мама включит третью скорость и попрет на стремянку со шваброй. И там, под потолком, будет бороться с грязью и микробами до полного уничтожения последних. Не знаю, как она проверяет, когда последний враг издох, не удивлюсь, если у нее в голове вставлено специальное распознавательное устройство, где транслируются сюжеты на вроде рекламы «Доместоса» или «Туалетного утенка» - мультяшные микроорганизмы с воплями ужаса погибают под маминой тряпкой, сдобренной изрядной долей всевозможной бытовой химии.
Кстати, производители бытовой химии уже сделали на маме целое состояние. У нее есть средства от всего – полироли только пяти видов, кафель на стенах – спецсредство, кафель на полу – другое спецсредство, путать нельзя, это преступление века. Причем, до того, как бороться с врагом точечно, мама пидорит весь будущий плацдарм порошком для ручной стирки. Это у нее называется – смыть грязь по верхам.
Любой нормальный человек после этой прелюдии, прошелся бы еще разок просто влажной тряпкой и посчитал бы миссию выполненной. Но для мамы – все только начинается, ибо микробы и болезнетворные бактерии хитры и коварны, и невооруженным взглядом не обнаруживаются.
Борьба мамы с грязью – это поэма! Это основная цель ее жизни (кроме внука, конечно). Это вечный бой, который она вынуждена вести одна, ибо остальные люди не понимают ее, и не разделяют ее убеждений.
С точки зрения мамы, все ее и мои знакомые без исключения свиньи. Я вообще – предводитель этих свиней, поскольку никто, кроме меня с мамой не связывается, предпочитая во время особо острых приступов находиться где-нибудь далеко, во избежание, так сказать.
И мама одна во всеобщем свинарнике среди свиней вынуждена бороться с агрессивной и враждебной грязью. Она – рыцарь в белоснежных доспехах, она странствующий Дон Кихот.
Я не живу с мамой, уже достаточно давно. Просто около десяти лет назад я совершила одну стратегическую ошибку. И теперь в результате этой ошибки мы живем в соседних домах. Расстояние столь мало, что даже очень ленивый человек не посчитает путешествие из маминой квартиры в мою обитель хоть немного обременительным.
Сначала это соседство казалось логичным, Данька был мал и помощь мамы не помешала бы. Страшное вскрылось, как это часто и бывает, много позже...
И вот теперь я уже неделю пребываю в стрессовом состоянии. Мама на боевом коне со шваброй наперевес изгоняет из моей квартиры зловредных микробов, а я, в силу своих скромных способностей пытаюсь изгнать из дома маму. И хотя я ни фига не экзорцист, но что-то мне подсказывает, с бесом я бы управилась намного быстрей и с наименьшими потерями для психики.
Наши диалоги по вечерам носят бредовый характер.
- Женя, вот здесь удлинители, они грязные. Это невозможно! Их нельзя отмыть!
Удлинители (пара очень приличных белых «пилотов») сияют белизной, за исключением труднодоступных мест, которые предательски сереют, выдавая место дисклокации противника.
- Мама, успокойся, они вполне чистые.
- Ты что не видишь?
(торжественное потрясание удлинителей перед моим лицом)
- Мама, да все нормально.
- Их надо выкинуть!
- Угу, я чертов миллионер, у меня масса лишнего бабла. Что еще ты не смогла отмыть до первозданного состояния, чтобы два раза в магазин не гонять?
- У меня дома есть удлинители, я их тебе принесу.
- Новые?
- Нет.
- А ты уверена, что там нет такой же грязи? Ты давно их инспектировала?
- Не хами матери!
Обиженное молчание.
Через минуту.
- Слушай, я не могу здесь достать.
- Мама, остановись! Зачем ты хочешь разобрать стиральную машину?
- Там грязь!
- Мы изолированы друг от друга. Она меня не достанет!
- Она просочится с водой, когда ты будешь стирать!
И хотя инженер здесь Я, убедить маму в невозможности описанного ею технологического процесса я не могу.
- Мама, оставь уже машинку в покое.
- Нельзя так жить, ты же не знаешь, что они там стирали?
Я далека от канонизации и идеализации своих бывших жильцов, но не могу себе представить, как они по ночам запихивают в стиралку дохлых мышей, срут для полноты палитры, и зловеще хихикая, запускают стирку, представляя, как я потом буду страдать от такого сюрприза.
- Мама, они там стирали белье. Безусловно, не совсем чистое. Но я, возможно, открою тебе тайну, и ты меня проклянешь, но я тоже засовываю сюда грязное белье и та-дам! Получаю чистое. В этом, мама, сакральный смысл использования этого чуда техники.
- А почему ты со мной разговариваешь таким тоном? И вообще, я тут из кожи вон лезу, чтобы тебе помочь! Ты же понимаешь, что так нельзя. После чужих людей!
- Дай догадаюсь, мама! Ты предлагаешь ее выкинуть и купить новую?
- Не кричи на мать!
- Мама, а давай вообще купим новую квартиру? Совсем новую? А эту выкинем. Ее же осквернили чужие люди!
Вот так и живу. Теперь в раздумьях. Отобрать у мамы ключи – занятие опасное и бесполезное, она все равно конфискует их у сына, а лишить ключей и сына – это вообще за гранью. Скандал делу не поможет. Обидится, уйдет, но на следующий день вернется и все по новой. С логикой у мамы плохо, объяснения она не слушает, ибо ее девиз: «Есть два мнения – мое и неправильное». Остается только постигнуть дзен и каждый раз при ее визитах уходить в астрал.
Journal information